Бывший политузник Кремля, первый замглавы Меджлиса крымскотатарского народа Нариман Джелял назначен послом Украины в Турции. Дипломатом в этой стране крымчанин стал спустя год после того, как усилиями турецкой стороны и лично президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана его удалось освободить из российского заключения. Для сотрудничества с Турцией Нариман Джелял намерен «максимально использовать» влияние крымских татар. Что это означает, как его назначение отразится на ситуации в аннексированном Крыму и как на это реагирует Россия, дипломат рассказывает в интервью Крым.Реалии.
«Есть предложение, у вас – несколько часов»
– Приветствую вас, уважаемый посол. Это ваше первое интервью для Крым.Реалии в новой должности. И я начну с вопроса о том, как так вышло? Вы никогда в своих публичных заявлениях не говорили, что хотели бы стать дипломатом.
– Действительно, абсолютно мыслей об этом не было. У меня было желание поработать здесь – в офисе Меджлиса, где мы находимся. Потому что деятельность Меджлиса нуждалась в поддержке моей персональной. Для меня действительно такое предложение оказалось неожиданностью.
– Как это предложение вам поступило?
– Просто позвонил министр иностранных дел [Украины] Андрей Иванович Сибига и сказал, что есть такое предложение.
Я был очень удивлен. Говорю: «Нужно подумать». Он сказал: «У вас – несколько часов». Я поблагодарил, конечно. Поговорил с женой, с некоторыми коллегами, принял решение и сказал: «Да». Перезвонил и сказал: «Я согласен». Я подумал, что когда такой человек, зная страну Турцию, делает тебе такое предложение, он делает это не просто так, не из каких-то сиюминутных побуждений, а это какое-то стратегическое видение того, как наша внешняя политика должна реализовываться именно в Турции.
Через несколько дней я уже встретился с президентом Украины. Он повторил уже от себя это предложение.
И был очень короткий разговор и обозначено главное задание – это сделать так, чтобы Украина занимала во внешней политике Турции весомое место и чтобы Турция превратилась из нейтрального государства касательно отношений между Россией и Украиной в нашего союзника.
«Задание – чтобы Крым оставался на повестке дня»
– Была ли для вас отдельная миссия, учитывая ваше крымское происхождение?
– Никакой отдельной миссии тут нет. Я думаю, что мое назначение подтверждает осознание украинской властью, руководством, лично президентом, лично министром иностранных дел того факта, что крымские татары, о чем часто говорится, действительно являются определенным звеном в отношениях между Украиной и Турцией.
И, наконец, это осознание того, что это можно использовать максимально. И я всегда говорил, что это правильный подход, и крымские татары – за такой подход. И мы готовы использовать эту возможность и выполнить это задание и эту роль в отношениях между двумя государствами. Даже то, что посол сейчас общается с Турцией на ее языке, это уже большой плюс. И я это увидел собственными глазами. Это такие тонкие вещи, но которые срабатывают, если их правильно применить.
– Какое место в вашей дипломатической деятельности занимает крымская тема?
– Очень весомое. Я присутствовал на двух встречах президента Украины с президентом Турции в этом году. Каждый раз президент Турции говорит о Крыме и крымских татарах.
То есть это как раз эта тема, которая связывает два государства, кроме всех остальных. Это то, что мы должны использовать в обе стороны: и для налаживания отношений между нашими государствами, и для того, чтобы использовать возможности Турции для тех заданий, о которых говорил президент. То есть чтобы Крым оставался на повестке дня, чтобы тема Крыма проговаривалась с точки зрения восстановления территориальной целостности Украины, освобождения политических узников, военнопленных, возвращения детей и многих других вопросов, которые связаны с оккупацией Крыма.
Не все хорошо и просто. Но есть над чем работать и чего достигать. Потому тема Крыма для меня, и это большое счастье, абсолютно присутствует. Я уже не говорю о моем собственном внутреннем видении, желании. Я просто в этом вопросе имею карт-бланш большой.
«Большая ошибка считать, что Турция – на стороне России»
– Говоря о намерении работать с крымской темой на дипломатической службе, вы фактически заходите на поле России, которая работала также с крымской тематикой в Турции еще до полномасштабного вторжения. Вы понимаете последствия? Может быть противодействие.
– Там не важно, кто бы поехал послом в Турцию – будет противодействие. Для России Крым, вы понимаете, имеет отдельное особое значение, символическое, сакральное. Они там сами себе что-то напридумывали. Потому противодействие россиян, конечно, есть. Оно мощное, потому что имеет ресурсы. Россияне давно работают в Турции, с турецким обществом, медиа – маргинальные, проплаченные пишут пасквильные статьи на меня уже лично, на украинскую власть. Но не нужно здесь обижаться. Здесь нужно задавать себе вопросы. Мы должны усиливать свое присутствие, мы должны активно работать как с представителями официальной власти, так и с турецким обществом в целом. Большая ошибка считать, что Турция – на стороне России. Это не так.
– Во время вручения верительных грамот обратило на себя внимание то, как президент Турции приветствовал ваших детей – очень трепетно, поцеловал руку вашей младшей дочери . Что это было: протокол или его личное отношение?
– Это его личное отношение. Все, кто с ним пересекался, конечно, в дипломатической среде, прекрасно знают очень такое искреннее и эмоциональное отношение Реджепа Тайипа Эрдогана к семье, детям.
Я слышал много рассказов о том, как он может просто начать расспрашивать, есть ли у тебя жена или муж, сколько детей, почему до сих пор не женат. Это такая какая-то его личная история. Я знал, что для него это важно. Но что это будет иметь такое проявление очень интересное… И это же только момент. Намного больше не попало в кадр. Он удивился и порадовался тому, что мою вторую дочь зовут так же, как его жену – Эмине. И он на протяжении всей встречи обращал на это внимание. Он поцеловал и сына младшего. Мы были первыми в представлении, за нами еще три посла были. Но он, несмотря на это, задержался, чтобы еще сфотографироваться с нами. Он там – хозяин. Зачем ему перед кем-то что-то там демонстрировать? И потому это было действительно искренне и приятно.
– Какие у вас отношения с президентом Турции? Можете ли вы с ним связаться напрямую?
– Вы понимаете, это президент большой страны. Конечно, просто так позвонить этому человеку… при необходимости есть возможность.
Но, конечно, использовать это просто так – нет. Люди из его команды – конечно. Это люди, которым можно просто позвонить. Президент Турции не недоступен. Мы не злоупотребляем этой дружбой. Но, конечно, когда наше государство нуждается в этом, мы всегда делаем все, чтобы связаться с кем нужно.
«Не всегда главное деньги и российские туристы в Турции»
– До полномасштабного вторжения России в Украину многие медиа писали об Эрдогане как об «адвокате Путина». Говорилось о том, что его влияние и авторитет позволяли решать многие вопросы, в частности, освобождения заложников Кремля. И ваше освобождение также было результатом такой коммуникации успешной. На ваш взгляд, почему сейчас Эрдоган не может убедить Путина прекратить боевые действия?
– Во-первых, потому что нельзя называть Эрдогана в прямом понимании этого слова «другом» Путина или «адвокатом». Нельзя. Это же политический язык общения, когда ты говоришь: «Мой друг Владимир» и так далее. Это делается взвешенно, по определенной причине.
Я вижу, что большинство политиков в Турции, включая президента Турции, – адвокаты собственной страны и своих интересов. Когда эти интересы требуют тесных отношений с Россией, они это делают. Когда необходимы тесные отношения с Америкой – «врагом России» (так о США говорит российская пропаганда – КР) якобы, они это делают. Когда необходимо общение с Украиной, они это делают.
Если вы говорите, что кто-то должен от чего-то отказаться, предложите им значит что-то взамен. Что мы можем? И мы и ищем сегодня, что мы можем, какие преимущества дать.
Сказать, что раньше Эрдоган имел больше возможностей, а теперь меньше, также не очень корректно. Мы же понимаем, что когда речь идет о предложении, та сторона (Россия – КР) сразу тоже чего-то хочет. И Турция должна отдать это. А та сторона слишком много хочет. Пример – переговоры, которые сейчас происходят в Стамбуле. И Эрдоган был готов что-то дать. Но россиян это не удовлетворяет.
– По вашему мнению, осознают ли президент Турции и власть этой страны все опасности от нахождения России в Крыму?
– Конечно, конечно. Я открыто и откровенно говорю всем: и европейским коллегам, которые находятся в Анкаре, и, конечно, представителям турецкой власти о том, что любые усиления России в Черном море, в частности, российский флот, в частности, господство над Крымом и тем более над Херсонщиной, Одещиной в конце концов ударят по возможностям и мощностям, и военным, и другим Турции в Черном море.
Сейчас Турция – номер один. И я им постоянно говорю: не забывайте собственную историю. Россия никогда к вам не имела добрых намерений. Расправятся с нами – перейдут к вам. Будьте уверены: Россия так думает, она всегда так работает. И потому вам лучше иметь в Черном море мощную Украину, у которой нет вообще намерения, желания и мысли о том, чтобы против Турции что-то предпринимать.
Нужно объяснять и напоминать о том, что не всегда главное – деньги, не всегда главное – количество российских туристов в Турции. А есть вещи более весомые. И решение о закрытии проливов (в 2022 году Турция закрыла Босфор и Дарданеллы для российских военных кораблей, согласно Международной конвенции Монтре – КР) демонстрирует как раз понимание турецкой властью этого момента.
Вопрос общей безопасности, участия Турции как весомого элемента безопасности в Черном море, и в европейском пространстве, в частности, осознается. Но мы должны помочь Турции перейти от просто осознания к более решительным шагам.
Но от них это потребует испортить отношения с Россией. Они должны понимать, что одно без другого может стать невозможным. Пока они считают, что смогут балансировать. Мы им объясняем, что, учитывая характер российской власти, в частности, и государства в целом, это не удастся.
«Мы должны подпитывать в Крыму силы людей»
– Какой посыл ваше назначение послом Украины в Турции несет жителям оккупированного Крыма? Возможно, вы им что-то хотите сказать сейчас?
– Они должны понимать, что они не оставлены сами по себе. Украинское государство не забывало о них и не забудет. Несмотря на отдельные бестолковые высказывания отдельных лиц, украинское государство и МИД, в частности, всегда работают на то, чтобы вопрос освобождения Крыма был в поле зрения международного сообщества.
Конечно, мое назначение, в частности, особенно для крымских татар – это также сигнал. Очень правильный сигнал с точки зрения внимания со стороны власти к крымским татарам, в частности.
В ситуации, когда мы физически пока не можем освободить Крым и защитить наших граждан, мы должны делать такие шаги, чтобы подпитывать их энергию, их силы держаться там, в этом чрезвычайно сложном состоянии. Это очень важно в этой ситуации – давать позитивные месседжи. Я хочу, чтобы люди понимали, что это не персональная какая-то история. Моим детям сложно. Они переехали ко мене из Крыма, оставив собственный дом.
Они сменили школу и школьное окружение. Моей жене пришлось оставить родных, близких. Ее родные, мои близкие – в Крыму, кстати. То есть это для нашей семьи тяжелая история на самом деле. Но мы все понимаем, что это важно сделать и решение очевидно.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: